В дальнейшем в результате нарушения работы кальциевого насоса нарастает избыток Са2+ в саркоплазме кардиомиоци-тов. Это важное изменение имеет два следствия. Во-первых, он может активировать совокупность процессов, составляющих ли-пидную триаду, и таким образом замыкает порочный круг, углубляющий повреждение миокарда. Во-вторых, избыток Са2+ обладает самостоятельным повреждающим действием — вызывает внутри клеток развитие комплекса изменений (кальциевая триада), слагающегося из контрактуры миофибрилл, нарушения функции митохондрий, перегруженных кальцием, и активации миофибрил-лярных протеаз и митохондриальных фосфолипаз; это усугубляет повреждение (VI звено). В результате возникают необратимая контрактура и некробиоз отдельных групп кардиомиоцитов и выраженные, но вполне обратимые нарушения сокращения и расслабления сердца в целом (VII звено).
При оценке этой схемы следует учитывать по меньшей мере три обстоятельства.
Во-первых, доказанные экспериментально и представленные в схеме нарушения метаболизма, структуры и функции были обнаружены после того, как стрессорная ситуация миновала; они представляют собой не просто реакцию на стрессор, а относительно стойкие последствия повреждения, возникшего во время стресса. Этот факт в совокупности с обширными клиническими данными о роли эмоционального стресса в этиологии заболеваний системы кровообращения дает основания полагать, что именно такие относительно стойкие нарушения метаболизма и функции, сохраняющиеся после того, как сам процесс миновал, и накапливающиеся от одного стрессорного эпизода к другому, могут играть роль в постепенном развитии тяжелых форм так называемого первичного некоронарогенного кардиосклероза и хронической сердечной недостаточности, которые нередко возникают у людей, не страдавших ранее заболеваниями системы кровообращения.
Во-вторых, данные многих исследований свидетельствуют, что представленная патогенетическая цепь реализуется не только в кардиомиоцитах, но также в миоцитах артерий и артериол и составляет вероятную основу стойкого спазма этих сосудов

Третье следствие связано с обнаруженным в экспериментах фактом, что основные звенья рассматриваемой патогенетической цепи реализуются не только в системе кровообращения, но также и в других органах. Это прежде всего относится к такому ключевому звену стрессорного повреждения, как активация ПОЛ, чрезмерное усиление которого играет важную роль в повреждениях клеточных мембран.
• В экспериментах Е. Д. Богдановой и соавт. (1981) выяснилось, что такого рода активация ПОЛ закономерно возникает при эмоционально-болевом стрессе в головном мозге и сопровождается появлением в крови антител против мозговой ткани; исследованиями А. А. Шведовой и соавт. (1982) установлено, что активация ПОЛ играет решающую роль в механизме глубоких нарушений функции и метаболизма сетчатк», которые наблюдаются при использовании: модели эмоционально-болевого стресса. Наконец, показано, что активация ПОЛ, определяемая путем измерения содержания его продуктов в выдыхаемом воздухе, возникает не только у животных при нашей модели стресса, но закономерно развивается при стрессорнои ситуации у людей [Прилипко Л. Л. и др., 1982].
Таким образом, рассматриваемое представление не частная принадлежность сердца и сосудов, не принадлежность частной экспериментальной модели, а имеет общее значение для патогенеза стрессорных повреждений организма.
В связи с этим существенное значение приобретают перечисленные в правой части схемы 2 факторы, при помощи которых в экспериментах нашей лаборатории [Меерсон Ф. 3., 1984] было осуществлено избирательное ингибирование раздельно каждого из звеньев патогенетической цепи стрессорного повреждения сердца. Можно видеть, что ингибирование возбуждения центров головного мозга, детерминирующих стресс-реакцию, например, с помощью у-оксимасляной кислоты (ГОМК) или р-эндорфина, блокада индералом адренорецепторов сердца, через которые реализуется эффект катехоламинов, блокада липидной триады ингибиторами перекисного окисления липидов, фосфолипаз и липаз, ингибирование лизосомных ферментов и блокада вхождения Са2+ в клетки — эти пять групп факторов могут предупредить или ограничить стрессорные повреждения.

В соответствии с этим были предприняты эксперименты, в которых сопоставлялся защитный эффект двух режимов адаптации — интенсивного и щадящего, а повреждающий эффект длительного 6-часового иммобилизационного стресса оценивали по величине депрессии сократительной функции изолированной воротной вены, которую регистрировали в условиях изометрического режима сокращения. Режим интенсивной адаптации был таким же как в предыдущих опытах, т. е. — ежедневные одночасовые стрессорные воздействия в течение 2 нед. При выборе режима щадящей адаптации исходили из того, что в основе долговременной адаптации к самым различным факторам и, в частности, к стрессорным воздействиям лежит явление памяти, в частности памяти мозга [Меерсон Ф. 3., 1981], которая нередко может вырабатываться с большей эффективностью при отставленных друг от друга во времени повторных воздействиях, чем при более частых [Deutsch J., 1971].
Поэтому в процессе щадящей адаптации короткие стрессорные воздействия применялись не ежедневно, а через день и не 14, а всего 6 раз.
При изучении влияния интенсивного режима адаптации установлены три положения. Первое положение заключается в том, •что длительный иммобилизационный стресс вызывает снижение интенсивности сократительной функции миокарда в 2 раза, а воротной вены — в 3,5 раза. Это подтверждает данные, полученные нами при использовании другой модели стресса [Меерсон Ф. 3., Манухина Е. Б., Пинелис В. Г., 1983], и свидетельствует о меньшей по сравнению с миокардом резистентности гладкой мускулатуры воротной вены к повреждающему действию стресса.

Второе положение состоит в том, что интенсивная адаптация имеет «цену», т. е. вызывает заметное снижение сократительной функции миокарда и воротной вены. При атом интересно отметить, что «цена» адаптации по развиваемому напряжению для вены составляет 44%, а для предсердия 24%, т. е. оказывается для вены почти вдвое большей. Это является еще одним свидетельством большей уязвимости воротной вены к стрессу по сравнению с миокардом.
Третье положение заключается в том, что стресс не вызывает достоверных повреждений органов животных, адаптированных к коротким стрессорным воздействиям; предварительная адаптация обладает достоверным защитным эффектом.
При изучении щадящего режима адаптации оказалось, что в этом случае адаптация не вызывает какого-либо снижения сократительной функции как сердца, так и воротной вены, т. е. не имеет заметной физиологической «цены». Сократительная функция изучаемых объектов животных, подвергнутых стрессу в течение 6 ч на фоне предварительной щадящей адаптации, достоверно не отличается от контроля. Защита является практически полной, длительный стресс при таком режиме адаптации даже у высокочувствительной к его повреждающему действию воротной вены вызвал лишь недостоверное снижение показателей сократительной функции.
Высокий защитный эффект адаптации к стрессорным воздействиям распространяется не только на сердце и вены, он охватывает все звенья системы кровообращения. Об этом свидетельствуют исследования М. П. Горизонтовой и А. М. Чернуха (1976) по влиянию коротких стрессорных воздействий на микроциркуляцию.
Поскольку активация перекисного окисления липидов является ключевым звеном патогенеза стрессорного повреждения, на следующем этапе исследований изучали интенсивность этого процесса в миокарде при стрессе и адаптационной защите. Выяснилось, что длительный 6-часовой иммобилизационный стресс привел к увеличению более чем в 3 раза содержания гидроперекисей липидов и шиффовых оснований в сердечной мышце, т. е. активации ПОЛ.